Посмотрев случившуюся на днях в столичном Театре им. Маяковского премьеру спектакля «Лес» по пьесе великого Островского, я чувствую себя немного доктором Дорном из чеховской «Чайки».
Знаете почему? Именно Дорн успокаивал начинающего драматурга Треплева после любительского спектакля, скорее даже читки, устроенной на колдовском озере: «Константин Гаврилович, мне ваша пьеса чрезвычайно понравилась. Странная она какая-то, и конца я не слышал, и все-таки впечатление сильное. Вы талантливый человек, вам надо продолжать».
Остальным зрителям, как вы помните, этот «декадентский бред» про львов, орлов и куропаток не пришелся по душе...
У 40-летнего худрука «Маяковки» Егора Перегудова, поставившего упомянутый в первом абзаце «Лес», внешность классического русского купца — крепкого, уверенного, себе на уме. В пьесе как раз такой есть — Восмибратов, купец, торгующий лесом. Да и на драматурга Островского Егор тоже чем-то похож, вполне мог бы его сыграть в каком-нибудь историческом сериале. И хотя люди, знающие худрука гораздо лучше, чем я, уверяют, что он интеллигентный и мягкий, вряд ли Перегудова нужно утешать. Он прекрасно знает себе цену. И этого творца, в отличие от вышеупомянутого Треплева, уж точно никак нельзя назвать начинающим — иначе его бы не поставили руководить легендарным академическим театром. А до этого назначения он был главным режиссером другого знаменитого театра — Молодежного (РАМТ). А еще он преподает актерское и режиссерское мастерство в ГИТИСе.
Я видел далеко не все работы Егора, но главные — точно. Больше всего запомнились «Человек из ресторана» с Константином Райкиным в «Сатириконе», многочасовой «Один день в Макондо» в Студии театрального искусства и «Сирано де Бержерак» с Юрием Чурсиным в МХТ им. Чехова.
И вот — «Лес». Пьеса, написанная «русским Шекспиром» в 1870 году и с тех пор постоянно присутствующая в репертуаре и российских, и зарубежных театров. Для Перегудова это уже третья за год с небольшим постановка на основной сцене вверенной ему «Маяковки». Как и две предыдущие, она разделила зрителей, критиков, блогеров и даже труппу на сторонников и противников. Равнодушных нет! Что такое?
Несколько лет назад Егор, тогда еще не худрук, признавался в интервью: «Я не буду оскорблять зрителя, чтобы высечь из него какую-то энергию гнева и возмущения. Мне это не интересно». Однако публика оскорбилась. К примеру, в моем окружении эту премьеру больше ругают, чем хвалят. Да-да, разносят, троллят, высмеивают, пеняют на отсутствие логики, называют провалом, а мне спектакль неожиданно понравился. Доктор, что со мной не так?!
Нет, ну это же я в данном случае доктор Дорн! Это я пытаюсь доказать своим оппонентам почему это зрелище имеет право на существование именно в таком виде.
И начинаю я свою речь непрошенного адвоката, как в том анекдоте: во-первых, это красиво! И как сказано давно и не мной: не бывает напрасным прекрасное. Посмотрите фотографии и всё поймёте без слов.
Театралы и критики выдвигают версии: зачем вода? Почему вода? Лесосплав? Уход от реальности? Что это за метафору навертели и насколько она уместна? Одни жалеют «бедных артистов»: говорят, все простудились на репетициях и премьеру играли на таблетках и микстурах (скажу честно, я простуженных не заметил, но вполне доверяю инсайдерской информации).
У меня тоже имеется вариант ответа. В финальном монологе трагика Несчастливцева (Вячеслав Ковалев) есть слова из пьесы Шиллера «Разбойники»: «Люди, люди! Порождение крокодилов! Ваши слезы — вода!»
Крокодилы! Вот кто для режиссера обитатели усадьбы Пеньки: и помещица Гурмыжская (Анна Ардова), и ключница Улита (Дарья Повереннова), и недоучка Буланов (Ярослав Леонов), и лакей Карп (Сергей Рубеко), но... ведь они в этом спектакле вовсе не карикатурны, а довольно обаятельны и даже симпатичны. Не говоря уже о положительной Аксюше (Кира Насонова). Что-то не сходится...
Перегудов не осовременивал и не переписывал оригинал, хотя и заметно перекроил его, поменял местами часть эпизодов, убрал пару персонажей. Сегодня с классикой и не такое делают. Да, текст звучит довольно свежо, и если бы не вода на сцене, многие бы и не встрепенулись, не возмутились бы. Ведь с водой режиссер, простите за каламбур, не выплеснул Островского. Хотя и не очень внятно донес мысль — о чем же он поставил спектакль.
Эх, снова процитирую доктора Дорна: «А я верю в Константина Гаврилыча. Что то есть! Что то есть! Он мыслит образами, рассказы его красочны, ярки, и я их сильно чувствую. Жаль только, что он не имеет определенных задач. Производит впечатление, и больше ничего, а ведь на одном впечатлении далеко не уедешь».
В данном случае — далеко не уплывешь.
