Репетиции «Русского романа» начались в апреле, но им предшествовал еще более серьезный и протяженный этап работы – написание самой пьесы. Марюс Ивашкявичюс (в «Маяковке» с успехом идет его «Кант») взял эту ношу на себя. Консультации литературоведов, изучение воспоминаний Толстого, а также желание Карбаускиса заняться «Анной Карениной» привели литовского драматурга к решению, может, не столь оригинальному, но удачному – смешать книжный вымысел и достоверные факты из биографии Толстого и его жены.
Роль Софьи Андреевны, супруги писателя – большой, желанный подарок для Евгении Симоновой. В начале сезона после оглашения планов на сборе труппы актриса не без удовольствия рассказывала о своей любви к творчеству Толстого. Публика, которая помнит ее в фильме «Двадцать шесть дней из жизни Достоевского», отметит, что в галерее образов Симоновой стало на одну историческую личность больше. Анна Сниткина, конечно, более привлекательный персонаж, уравновешенный, деятельный, энергичный. Все эмоции Софьи Андреевны деструктивны, в ней собраны все оттенки отчаяния.
Ивашкявичюс рисует портрет женщины, задыхающейся от понимания того, что для нее нет больше ни единой возможности вновь почувствовать себя любимой. Преданные толстовцы, собственные дети не дают ей увидеть мужа даже на смертном одре. Приниженная Софья Андреевна борется с ветряными мельницами – с самым близким из единомышленников Толстого, Владимиром Чертковым (фантастическое перевоплощение Татьяны Орловой), ищет избавления в суицидных попытках, даже палит из пистолета.
В спектакле есть и другая героиня – заблудившаяся в лабиринтах любви Анна Каренина (чувственная Мириам Сехон, ученица Сергея Женовача). Как и жена Толстого, она раздираема страстями. Эта драматургическая линия лаконична, но чуть ли не более выразительная, чем основное фабульное полотно. Симпатии Ивашкявичюса на стороне Карениной, и именно ей он адресует самый пронзительный монолог на краю авансцены. Дальше – падение, пустота, небытие. Десятки рук удерживают девушку от этого последнего шага.
Образ самого Толстого драматург и режиссер рисуют неявно, через психологические портреты и отношения героев. Хозяина Ясной Поляны во плоти не увидит не только Софья Андреевна, но и сама публика. Десятки томов в углу сцены, ровно сложенные сочинения, переписка с единомышленниками, пожалуй, единственный материальный намек на его присутствие.
«Русский роман» звучит как сложное многоголосное произведение, с режиссерскими самоцитатами, параллельно развивающимися темами. В какой-то момент они соединяются, и на стыке рождается простое, эмоциональное высказывание о любви и счастье, потерянных и вновь обретенных.
Юлия Чечикова, портал «М24»
Оригинальный адрес статьи
