Имя драматурга Эдварда Радзинского не раз появлялось в афишах Театра им. Маяковского. Но спектакль «Снимается кино» при разных худруках театра и по различным причинам долгое время был невостребованным. Надо отдать должное творческой смелости Юрия Иоффе: в жизненном кризисе режиссера Нечаева (герой пьесы) он увидел главный вопрос для любого художника – не «как?», а «для чего?»
Сцена на Сретенке превратилась в павильон киностудии с поэтичным адресом Лермонтовская, 13. Ансамбль из четырнадцати артистов обживает все пространство, действие развивается непрерывно, одна мизансцена продолжается в следующей. Границы работы и дома для киношников оказываются размытыми и затем исчезают вовсе. Декорации объединяют съемочную площадку и две квартиры, Нечаева и кинокритика Кирьяновой, комнатку в южном городе, мастерскую художника и московскую телефонную будку с хулиганскими надписями внутри.
В спектакле с ностальгической точностью воссоздан советский быт: мебель, граненые стаканы с дешевым вином и чай из банки, гитара, проигрыватель и, конечно, камеры, режиссерский стульчик – всё то, без чего невозможно представить рождение фильма. Но еще важнее бережная попытка Юрия Иоффе, хорошо знающего то время, показать сложную атмосферу и нравственные искания его героев.
Если коллизии первого получаса крутятся вокруг буксующей ночной сцены с главной звездой в кадре и поцелуев неопытных статистов, то постепенно процесс киносъемки в спектакле отходит на второй план, уступая место подлинно человеческим историям. Иоффе оправданно несколько «состарил» Нечаева (в пьесе Радзинского ему всего лишь тридцать), оттого его внутренний кризис и пресловутое «одиночество в толпе» переживаются им особенно остро. Персонаж Алексея Фатеева − ищущий смысл жизни интеллигент, который потерял нравственную и творческую точку опоры. Некогда счастливая семейная жизнь сузилась до размеров однообразного быта, говорить с женой (Наталья Коренная) им больше не о чем. Так и недоснятый фильм, вероятно, надолго отправят на полку.
И дело даже не в отмолчавшейся на комиссии знакомой критикессе (Зоя Кайдановская), которая уже успела растрезвонить по Москве, что в картине есть «что-то лермонтовское», и не в беспринципном однокашнике, а ныне чиновнике из министерства (Алексей Фурсенко), стремящемся быть одновременно «начальником, карьеристом и человеком», а в самом Нечаеве. Его внутренний критик и министр задают главный вопрос, требующий предельной честности – в чем его призвание? А за одним вопросом непременно следует другой – а правильно ли он живет?
Алексей Фатеев сдержанными, но очень точными штрихами создает сложный и противоречивый образ, при этом наблюдает за своим персонажем несколько отстраненно, тем самым расширяя пространство его выбора. Вечное противостояние свободного художника и власти выходит на новый уровень: Нечаев всматривается в людей рядом с собой, маленьких, чудаковатых, ищущих свое уютное счастье, и в них находит ответы. Будь то «хлопушка» Зина (Мария Фортунатова), безвестная блондинка (Анна-Анастасия Романова), которую позвали-таки на роль козы в другой фильм; актер-нарцисс (Всеволод Макаров), любующийся своим отражением в зеркале; администратор «Фигаро здесь, Фигаро там» (Дмитрий Прокофьев); или редактор киностудии Кирилл Владимирович (Евгений Парамонов), философ, оратор и, как оказалось, неплохой человек. Украшением спектакля стал монолог пожилой актрисы Надежды Леонидовны Кирьяновой (Людмила Иванилова), некогда блиставшей на лучших сценах столицы. Она по-прежнему чувствует себя на восемнадцать, носит каблуки и бусы, пьет шампанское и интересуется мужчинами, а значит, жизнь в искусстве для нее продолжается.
Подобной веры в себя не хватает Нечаеву. Он и родился в очень странный день, 29 февраля, который наступает раз в четыре года, живет ожиданием, что вот сейчас начнется главное, снимает фильм о любви, но не помнит, что это за чувство. И тогда он пытается наверстать упущенное, влюбляется в чистую, наивную девушку Аню (Анастасия Дьячук), которая еще не столкнулась с жестокой правдой жизни. Она по-детски трогательна в своих рассказах о ежиках, двух макушках и однокласснике Льве Зайце. Нечаев питается ее искренностью и непосредственностью. Сам он с годами научился идти на компромиссы с собственной совестью, переступать через обстоятельства и людей. Но и это живительное чувство постепенно в нем потухает. Чем новая любовь отличается от той, что случилась в молодости? И сам же находит ответ – все повторится, и придет неминуемое разочарование.
Анастасия Дьячук удивительно тонко чувствует развитие характера Ани – и в конце она принимает по-настоящему взрослое решение. Что ж, первая любовь редко бывает счастливой. Кто знает, может быть, у нее все сложится с художником Петей (Максим Разумец), антиподом Нечаеву, вспыльчивым, красноречивым и как-то нескладно влюбленным. За неимением собеседников он проводит дни и ночи в компании бюста Юлия Цезаря. Привычка транслировать свои мысли через посредника – не что иное, как неуверенность молодого человека перед жизнью, неумение встроиться в советскую действительность. Но именно он точно поставил диагноз Нечаеву: «Вы страдаете в безопасных и комфортабельных условиях».
Блуждая по лабиринтам памяти, режиссер приходит к выводу, что в юности люди живут в горах, а с возрастом шаг за шагом спускаются в долину. Жизненный путь состоит из цепи гор, по которым приходится карабкаться снова и снова. Для режиссера Нечаева обнуление координат – шанс сделать шаг вперед, преодолеть сомнения и противодействия, снять, наконец, фильм и отстоять самую важную сцену – про любовь. И будь что будет. Настоящий художник, живи он в 1965-м или в 2019-м, не может иначе.
Герои шестидесятых в пьесе Радзинского подкупают своей эмоциональной открытостью, исповедальностью, своим стремлением найти ответы на самые сложные вопросы. Это была естественная реакция на эпоху молчания и всеобщей подозрительности. И сейчас, во времена некоммуникабельности, поколение новых молодых людей остро чувствует потребность в искренности и честности.
Елена Омеличкина, «Театрал»
Фото Михаил Гутерман
