Миндаугас Карбаускис поставил десятый спектакль на сцене Театра имени Вл. Маяковского, выбрав мольеровскую комедию “Школа жен” в новом переводе Дмитрия Быкова. В свою версию Быков вводит крылатые фразы и намеки, оказаться в тексте французского драматурга шансов не имевшие, но приближающие мольеровские рифмы к удобной российскому уху форме речи. При этом он аккуратно оставляет слова, маркированные в словаре как “устар.” – и оттого пьеса получается, с одной стороны, свежей, а с другой, сохраняет обаяние старинной комедии.
Художник-сценограф Зиновий Марголин и художник по костюмам Мария Данилова оформили спектакль в пятидесяти оттенках серого. На сцене высится наклонная серая платформа с дощатым полом. Над ней завис серый фасад с тремя дверными проемами. Три секции платформы то опускаются, то поднимаются, будто кто-то огромный и невидимый нажимает на них, как на клавиши рояля. В этом свободном, абстрактном, почти всегда пустом пространстве действуют персонажи в серых костюмах.
Главного героя – Арнольфа, недавно прибавившего к имени модное “де ла Суш”, – можно сделать вредным занудой, порочным тираном, расчетливым и похотливым абьюзером, или, напротив, несчастным влюбленным, непутевым неудачником, на наших глазах упускающим свой последний шанс. У Анатолия Лобоцкого задумано не напротив, у него – все вместе, его Арнольф выглядит человеком сложным. Он надеется, заблуждается, злится, раздражается, терпит, торжествует, досадует, умиляется, вожделеет, вызывая у зрителя то жалость, то усмешку, то негодование, то улыбку, то искреннее сочувствие.
Совсем иначе строит роль Наталья Палагушкина. Ее Агнеса, невинная молодая воспитанница Арнольфа, с самого начала и до самого конца – нежно воркующая и трепетная девица. Застегнутая на все пуговки своего скромного платья, она интенсивно переживает самые разные эмоции, но показывает их по чуть-чуть. Ее возлюбленный Орас (Станислав Кардашев) как персонаж еще проще – пылкий влюбленный, потерявший голову, занятый только устройством своего счастья и потому не замечающий очевидного. Орас всегда в спешке, рукава засучены, подтяжки сброшены, его молодая кипучая энергия побеждает опытность Арнольфа, который в своих башмаках с красными каблуками и подошвами (пятки горят!) постоянно опаздывает, оказываясь на шаг позади соперника.
Все они – люди неплохие. Никто никому, по большому счету, не желает горя. Орас бывает груб в словах, Агнеса без стеснения обманывает опекуна, Арнольф приказывает поколотить соперника, но не до смерти – этим их злодейства ограничиваются. Как и положено комедии Мольера, в спектакле есть комическая парочка: крестьянин Ален (Роман Фомин) и крестьянка Жоржетта (Ольга Ергина), в чьих попытках услужить хозяину раскрывается низовой, материально-телесный, фарсовый юмор.
Арнольф не в силах переносить безответность своей любви. Он раз за разом взывает к совести девушки, пытается воспитать ее – нравоучениями из книги, испугать – замахом трости, но в ответ слышит лишь грустные вздохи. Арнольфу не дано понять, что любовь не рождается из благодарности, из чувства долга, из уважения или, в конце концов, из расчета. Как не дано осознать того факта, что привязанность возникает просто так, внезапно и невовремя, не для тех, не к тем – и, быть может, ненадолго. Основательность, многолетняя подготовка, продуманная программа семейной жизни Арнольфа была рассчитана на раз и навсегда установленный идеальный порядок. Его любовь – однажды и до гроба. Отсюда недоверие, подозрительность Арнольфа к Агнесе (еще до встречи ее с Орасом), параноидальное отношение к измене, вносящей хаос, рушащей ладно построенный мир.
Похожий на церковную проповедь монолог Кризальда (Евгений Матвеев) про “рогачей” пытается выправить ситуацию. Отношение к сексу как к чему-то исключительно важному ставится им под сомнение. И правда, все, связанное с сексом, в консервативно-патриархальных структурах до сих пор табуировано и нерушимо. До сих пор измена оценивается хуже любой другой лжи. До сих пор обманутого мужа оправдывают за следующее за изменой насилие. До сих пор осуждаются женщины, имеющие отношения с несколькими партнерами. И, наконец, до сих пор секс без любви, но с проштампованным в паспорте партнером, социально приемлем. Но… Кризальд умолкает, и сюжет двигается своим чередом – вплоть до непредвиденной развязки, “бога из машины”.
В желании навечно насадить блага, даровать счастье помимо желания и ограничить права в воспитательных целях можно увидеть больше, чем стремление к удачному браку. Спектакль Миндаугаса Карбаускиса – о патриархальности вообще. О системе, в которой главное – авторитет власть имущего, не важно, основанный на опыте, происхождении или имущественном положении. В переводе Дмитрия Быкова предсказуемо встречаются удачные “политические” шутки, похожие на его собственные рифмованные колонки на злобу дня. Зал отвечает смехом, надо сказать, более дружным, чем когда смеются над любовными недоразумениями героев.
Нарочитая искусственность финала режиссером не скрывается и никак не оправдывается. Другое дело, что развязка здесь совершенно не важна, потому как проигрыш Арнольфа изначально очевиден и однозначно не трагичен. Режиссер уверен: любовь – это игра случая. Не стоит чересчур драматизировать.
Первоисточник
