Ольга Евгеньевна, ваше первое яркое воспоминание, связанное с Театром Маяковского?
– Пожалуй, самое яркое воспоминание – то, как я оказалась на курсе Гончарова. Андрей Александрович в тот год набирал актерскую группу на режиссерском факультете, его педагоги отсматривали абитуриентов, но я провалилась на втором туре. Параллельно я поступала к Ирине Ильиничне Судаковой на актерский факультет, прошла на конкурс, но слетела и с него тоже, прорыдала ночь и пришла на следующий день в институт за документами, чтобы поступать куда-то еще. В ГИТИСе я встретила Ирину Ильиничну, которая всех своих абитуриентов знала по фамилии. Она сказала, что у Гончарова сегодня добор на курс, который проходит в Театре Маяковского, – он был недоволен теми, кого ему набрали в актерскую группу. «Бегите туда, Прокофьева! – сказала она мне. – Только читайте как можно ярче! Ярче!!!»
Иногда благодаря хорошему пинку приобретаешь крылья. Я подлетела к дежурной на вахте в театре, она, конечно, ничего не знала и меня не пропустила. Тогда я обошла театр, размышляя, как же мне проникнуть внутрь, и увидела ворота. На воротах висела цепочка, я подергала ее и поняла, что могу пролезть в дырку между створками. Оказавшись во дворе, я пошла наугад – в одну дверь, в другую (меня вела интуиция). Так я зашла в какое-то темное помещение (Малый зал, как потом оказалось) и услышала где-то голоса. На ощупь, шаг за шагом, в кромешной темноте, я пошла на голос, вышла в фойе, увидела молодых ребят и Митю Николаева, второкурсника, с которым мы теперь дружны. В руках у него был листочек бумаги – список абитуриентов, на котором уже и места от фамилий не оставалось, но я упросила вписать меня маленькими буквами в самом конце.
Мы все, кто участвовал в доборе, зашли и расселись по местам в фойе, где сидела огромная комиссия – 15 человек, почти вся кафедра, а в центре – Гончаров. Андрей Александрович оглядел всех своим грозным взглядом и первым делом ткнул пальцем в меня. Я прочитала все, что у меня было: Цветаеву, Гоголя, Бернса. Он почему-то выслушал все. И когда я, такая Наташа Ростова с белыми волосами, читала басню Крылова и стала изображать свинью, забравшуюся на барский двор, все засмеялись. Вот так я попала в ГИТИС, а затем в Театр Маяковского – этот случай навсегда остался в моей памяти.
– Вы учились на курсе у Андрея Гончарова и Марка Захарова. Что дала вам учеба у таких корифеев режиссуры?
– Говорят, что нельзя научить – можно научиться. Марк Захаров писал в своей книге, что в жизни должно повезти с людьми: твою личность с самого детства формируют люди, которые находятся рядом, с которыми ты общаешься. Мне повезло, у нас на курсе преподавали выдающиеся педагоги: Андрей Гончаров, Марк Захаров, Ирина Судакова, Евгений Арье, Владимир Тарасенко, Сергей Яшин – все они посвящали нам много времени. Это и дало основу всему.
Мы обращались к Гончарову и со своими личными проблемами. А когда приходили к нему домой, он звал жену – Веру Николаевну Жуковскую, и на столе сразу появлялись пироги, ведь важно было и накормить студентов, многие из которых были из других городов. Андрей Александрович дал нам хорошую закалку, про нас часто говорили: «Вас, гончаровцев, сразу видно: вы стальные!» Он и сам был требовательный человек, непростой по характеру. Мне нравится слово «неистовый», как говорят про Гончарова, – все его неистовство имело отношение к творчеству, к театру. Он и нас не щадил, но в первую очередь не щадил себя. И это самый дорогой подход к режиссуре, когда ты не самоутверждаешься, сидя на стуле, а сам настолько затрачиваешься во время репетиций, что это непроизвольно откладывается и на актерах, которые с тобой работают.
– Какими были ваши первые годы работы в «Маяковке»?
– В театр я пришла со студенческим спектаклем «Завтра была война» в постановке Сергея Яшина, по повести Бориса Васильева, очень актуальной в то время. К тому же спектакль имел отношение и к самому Андрею Александровичу, который со школьной скамьи ушел на фронт. Это был спектакль о его поколении, о ребятах-выпускниках, которые сразу после школы шли на фронт воевать. Андрей Александрович перенес наш спектакль в «Маяковку», шесть человек с нашего курса взяли в театр. Одной из первых моих работ в театре стал ввод в спектакль «Жизнь Клима Самгина» – меня ввели на роль Жени Симоновой, которая тогда ушла в декрет.
Первые годы в театре я много работала с Татьяной Ахрамковой, Камой Гинкасом. С Андреем Александровичем мы встретились снова в работе над спектаклем «Жертва века», где я играла Ирину Лавровну. Тогда на репетициях он долго меня мучил, как свою бывшую студентку, а рядом стояли на сцене Армен Джигарханян, Женя Симонова, Александр Лазарев, Наталья Гундарева… Весь свой гнев, свое неистовство он обрушивал на меня, и репетировать было очень непросто, но с поддержкой коллег я все выдержала.
– Кого из актеров Театра Маяковского вы могли бы назвать своим наставником, у кого вы учились?
– У меня было около 20 спектаклей в месяц, из них в 15 – роли в массовках, это нормально, когда молодой артист только приходит в театр. Времени было много, и я часто из-за кулис смотрела, как работают Джигарханян, Гундарева. В театре очень важно найти законы, по которым ты будешь существовать. В гримерках, за кулисами я наблюдала, как актрисы живут, как работают. Я сама выбрала себе людей, которые были мне интересны творчески, мне хотелось дальше учиться у них – это были Наталья Гундарева, Женя Симонова и, конечно, Николай Николаевич Волков. Он тогда пробовал себя в режиссуре и позвал меня репетировать в свой спектакль. Мне было безумно интересно, и я понимала, что прикасаюсь еще и к режиссуре Анатолия Эфроса, потому что Николай Николаевич был одним из ярких представителей его школы. Он очень много дал мне и как педагог, и как артист. Меня всегда привлекала загадка, непредсказуемость в артистах. Что-то я подглядывала и у Светланы Владимировны Немоляевой, которая играла Бланш в «Трамвае «Желание» (годы спустя я сыграла эту роль в антрепризе).
– Какую роль вы считаете для себя самой дорогой?
– Безумно трудно выбрать – в разные периоды жизни предпочтения меняются. Никогда не забуду свою роль в спектакле «Завтра была война», она рождалась мучительно, потому что все мои однокурсницы играли девятиклассниц, а мне досталась роль учительницы Валендры, догматички, типичного продукта сталинского времени. Она трудно рождалась, но благодаря ей Гончаров и позвал меня в театр – она стала моей визитной карточкой.
На сегодняшний день могу сказать, что я очень люблю свою Москалеву в «Дядюшкином сне», считаю, что ее можно поставить на одну ступеньку, например, с Бланш в «Трамвае «Желание». Достоевский написал талантливую, утонченную женщину, действующую не только ради выгоды, но и ради своей дочери. Как она виртуозно все сочиняет, как она разговаривает, какие у нее актерские способности! Кажется, что Москалева проживает за один день столько, что к концу дня должна умереть от количества затраченной энергии. Мне как актрисе очень интересно играть эту роль.
Одна из недавних работ – в спектакле Леонида Ефимовича Хейфеца «Все мои сыновья». Трагическая роль, хотя моя героиня и не погибает в конце, но погибает ее муж, а значит, и она. Этот спектакль созвучен тому, что происходит сейчас на планете, зритель очень это чувствует. Важно, когда твоя боль перекликается с болью сегодняшнего дня.
– Вы востребованы в театре и кино. Часто ли вам приходилось искать компромисс между занятостью в репертуарном театре и работой на стороне?
– Виртуозность артиста и заключается в том, чтобы уметь все совмещать. Конечно, каждому важен дополнительный доход – это нормальное человеческое желание. Мне очень нравится альтернативное антрепризное движение, там прекрасные коллективы, режиссеры, предлагают интересные роли. Я играла Арбузова, Островского с грандиозными партнерами, у Александра Марина сыграла Бланш Дюбуа в «Трамвае «Желание» с Алексеем Гуськовым – от такого не хочется отказываться. Я научилась лавировать, но Театр Маяковского у меня все равно на первом месте.
Но иногда, конечно, происходят накладки. Был один уникальный случай, наверное, сейчас я могу о нем рассказать. В 90-х Леонид Трушкин, один из первопроходцев частных театров, пригласил меня в спектакль «Недосягаемая» с Людмилой Гурченко. Премьеру назначили на день, когда в репертуаре Театре Маяковского стоял спектакль «Жертва века» Андрея Гончарова, где я играла. У меня был второй состав в «Недосягаемой», но это был мой первый антрепризный спектакль, и я понимала, что мне очень нужна эта работа. Я была в ужасе. Молодая актриса, для меня было невозможно пойти в репчасть (я и сейчас не могу себе этого позволить) и сказать: «Отмените спектакль», да тем более Андрея Гончарова, да еще и из-за антрепризы! Я в рыданиях бросилась к Наталье Гундаревой за советом. Она меня выслушала и сказала: «Ладно». Ближе к этой дате она позвонила в театр, сказала, что потеряла голос, и попросила Гончарова отменить спектакль. И я смогла сыграть премьеру у Леонида Трушкина. Конечно, такого больше не повторилось. Но тогда мне очень нужно было сыграть в этой постановке, важно было прозвучать, закрепиться, получить дополнительные деньги для семьи – это поймет каждый, кто правильно относится к доходу. Вот так Наталья Георгиевна для меня отменила спектакль, и никто об этом не знал.
– «Маяковка» – настоящий театр-дом, это ощущается и по атмосфере за кулисами. Как вы соблюдаете традиции, стараетесь ли их сохранять?
– Стараюсь сохранять, и мне это не составляет никаких усилий. У нас всегда были какие-то посиделки, еще и в гончаровские времена, с Натальей Гундаревой, с Женечкой Симоновой – когда-то она тоже сидела в этой гримерке. Мы все время любили собирать здесь какие-то «поляны»: отпраздновать день рождения, рождение ребенка, награды, звания – одним словом, события в жизни актрис. Каждый приносит блюдо, которое любит готовить, и накрывается стол. Отмечаем и юбилейные спектакли – важно сказать друг другу хорошие слова, признаться в любви, поделиться воспоминаниями. Все это имеет отношение к духу театра, когда люди говорят друг другу комплименты, которые нас бодрят, настраивают на добрый лад. Наталья Георгиевна была особенно щедра на это, она вообще была интересной собеседницей. Женя Симонова всегда перед премьерой оставляла на столе у каждого подарочек. Я стараюсь тоже и в театре, и в антрепризе привезти своим коллегам небольшие подарки. Эти вещицы создают особую атмосферу – она распространяется и на сцену, и на репетиции. Наша профессия очень зыбкая, она непонятно из чего складывается, в том числе и из этих положительных эмоций.
В театре устраиваются и капустники. Недавно в театр пришло много выпускников с курса Миндаугаса Карбаускиса, они очень сплочены между собой, и в этом году ребята сделали небольшой капустник на открытие сезона.
– Чем, на ваш взгляд, Театр Маяковского отличается от других театров?
– Мне кажется, своей особенной закулисной атмосферой – она чуть-чуть домашняя, доброжелательная, благодаря нашим отмечаниям, беседам, помощи друг другу. Если говорить про творческую сторону, может быть, мы никогда не попадали в категорию модных театров, но Театр Маяковского всегда считался классическим, интеллигентным, у нас есть своя эстетика. Мы не шокировали публику обнаженными телами или матом, не переворачивали классику с ног на голову, поэтому мы иногда в шутку называем наш театр музеем, где все чинно и благородно. У нас все прилично – со знаком плюс, но не скучно. Как говорил Гончаров: «Я приемлю любой жанр, кроме скучного».
– Вы принимаете участие в спектакле-альманахе «Истории», который готовит к столетию театра новый художественный руководитель Егор Перегудов. В чем особенность этой постановки?
– Я так понимаю, что для Егора Михайловича важно отметить юбилей театра не торжественным вечером с чтением поздравительных телеграмм, а спектаклем. В день столетия, в день праздника театра, актеры Театра Маяковского будут играть на сцене классические произведения. Каждому из народных артистов предложили сыграть то, что нравится: Бунин, Некрасов, Шукшин, Аверченко… Для меня это подарок судьбы, что я живу в тот период, когда театру исполняется сто лет. И дай бог, в этот день я буду на сцене.
– Каким вы видите будущее Театра Маяковского?
– Очень хорошим! Вся театральная Москва поздравляла Егора Михайловича, когда его назначили в «Маяковку». Егор Михайлович – образованный, культурный и очень талантливый человек. Важно, что Театр Маяковского сейчас возглавляет именно такая личность. Ведь фундамент театра стоит на человеческих душах, его сваи сотканы из них. Наша актерская судьба – дело хрупкое, деликатное. Важно, что все артисты остались в театре, все спектакли сохранены. И все мы желаем театру процветания, добра, и каждый из нас готов внести свое горчичное зерно.
Валерия Гуменюк
