Большой театр
Обычно в этих ежемесячных обзорах я не касаюсь музыкального театра — другая епархия, однако в случае с новым «Онегиным» необходимо сделать исключение из правил. Оперу, без которой невозможно представить главный театр страны, на Исторической сцене воплотил маститый драматический режиссер, худрук израильского театра «Гешер» 71-летний Евгений Арье. Поставленный им восемь лет назад в «Современнике» спектакль «Враги. История любви» до сих пор всем хитам хит.
Премьеру «Онегина» приурочили к 220-летию со дня рождения Александра нашего Сергеевича и к 140-летию первой постановки оперы, или, как названа она у Чайковского, лирических сцен. Увы, подарком премьера не стала.
В Большом театре давно не было такой примитивной и в прямом смысле дешевой сценографии (художник Семен Пастух). Значительная часть эпизодов разыгрывается на зеленом пластиковом газоне, который, по замыслу создателей, символизирует бескрайние русские просторы. К сцене дуэли Онегина и Ленского этот вечнозеленый газон будет слегка припорошен снежком. С трех сторон пластиковая трава отделена легкими занавесками, на которые время от времени проецируют видео. Из-за этого постановочного решения возникла проблема для певцов — звук разлетается по гигантской сцене. В сочетании с безвкусными костюмами от Галины Соловьевой (эклектика, переходящая в эксцентрику) спектакль напоминает лоскутное одеяло.
Незадолго до премьеры в Сети появился спойлер — видео с танцующими гусями. Это были хористы, одетые в ростовые куклы. Театральная общественность изумилась и возмутилась. Режиссер даже дал интервью, где объяснил свое желание создать на сцене деревенскую идиллию: «Я художнику сразу сказал: как хочешь, а гуси будут!» Гуси есть. И ряженые, и игрушечные. И это то немногое, что повеселило зрителей, о чем говорят и пишут. А в основном спектакль Арье пуст, пресен, банален, предсказуем. Его нельзя назвать ни современным, ни классическим. Он шарахается от китча к детскому утреннику, от несвежих находок к концертному исполнению, когда персонажи бесцельно шатаются по сцене. Подключиться к действию и перестать скучать можно только на финальном дуэте Онегина (отличная работа Игоря Головатенко) и Татьяны (Анна Нечаева). Однако до финала не доживает не только Ленский, но и часть публики...
«Бег»
МХТ им. А.П. Чехова
Редкую премьеру ждали с таким интересом, как эту. Сергей Женовач принял руководство Художественным театром в апреле прошлого года, и булгаковский «Бег» стал его первой постановкой в новом качестве. Ждали, что это будет спектакль-манифест, поворот от «театрального супермаркета», каким видел и делал МХТ Олег Табаков, к чему-то другому, необязательно, кстати, новому. Хотя, с другой стороны, не зря же среди театралов гуляет шутка: если ты смотрел один спектакль Женовача, считай, что видел и все остальные.
Да, искушенные зрители сразу сочли «Бег» масштабной версией работ Женовача в камерном пространстве Студии театрального искусства, которой Сергей Васильевич продолжает руководить. Кто-то из критиков пошутил: «Бег на месте». Спектакль сделан предсказуемо — аскетично и статично, стильно, со вкусом, с деликатным и чутким отношением к первоисточнику, почти без музыки. И, увы, он больше от головы, чем от сердца.
Действие разыгрывается на черном заднике, на массивных платформах, то вращающихся, то вздыбленных, и вокруг столба с оборванными проводами, который считывается как распятие (сценограф Александр Боровский). Это и Крым, и Константинополь, и Париж. И всюду героям Булгакова неуютно, всюду холодно, всюду тупик. И всюду смерть — массовка, играющая солдат Гражданской войны, буквально лежит на этих платформах чуть ли не все три часа.
Актеров можно обвинить (и обвиняют!) в излишней театральности, в том, что они переигрывают. Хотя публика всё равно будет в восторге от своих любимцев, даже если они играют на штампах или не дотягивают до своих возможностей. На сцене — Михаил Пореченков (генерал Чарнота), Ирина Пегова (Люська), Игорь Верник (Корзухин), Андрей Бурковский (Голубков), Анатолий Белый (Хлудов). Они блистают, а вот единого ансамбля не создают.
Если в случае в «Евгением Онегиным» режиссуру Евгения Арье сравнивают (не в его пользу) с выдающейся постановкой Дмитрия Чернякова, то «Бегу» Женовача не избежать соревнования с экспрессивной и многими очень любимой версией Юрия Бутусова в Театре им. Вахтангова, хотя, конечно, это абсолютно разные миры. И каким станет мир Художественного театра при новом руководителе и найдется ли в нем место эстетике того же Бутусова — всё еще непонятно.
«Московский хор»
Театр им. Маяковского
И еще один премьерный спектакль, который неизбежно будут сопоставлять с ранними замечательными версиями. 32-летний Никита Кобелев, уже не раз доказавший, что ему по силам делать объемные и густонаселенные блокбастеры («Бердичев», «Кавказский меловый круг»), взялся за пьесу Людмилы Петрушевской. Ее «Московский хор» впервые и с успехом поставил в 1988 году Олег Ефремов в тогдашнем расколовшемся МХАТе, а после случился великий спектакль Игоря Коняева и Льва Додина в Малом драматическом театре в Санкт-Петербурге (на днях включил запись — не смог оторваться).
Петрушевская, которая работу маяковцев не видела, но слышала за кулисами по трансляции второе действие, выразила в соцсетях свое недовольство: «И на сей раз я в результате прочла злобную нотацию режиссеру. <...> На мои оскорбления он реагировал словом «хорошо», а я отвечала «и ничего хорошего», продолжая дальше». Живому классику, в частности, не понравилось, что в спектакле нет профессионального хора, что поют сами драматические артисты, что «финал не вызывает слез». Через день после премьеры драматург все-таки сменила гнев на милость, наслушавшись и начитавшись восторженных отзывов. И признала: «Я, гостья из прошлого, писала 35 лет назад о вещах, происходивших больше 60 лет назад, в другом веке. Страшных и смешных для тогдашнего читателя и зрителя. А сейчас зал другой, и с ним надо говорить проще и жестче. Громче даже».
Актерам приходится говорить громко, даже кричать, потому что зрители сидят на сцене, а действие перенесено в зал. История большой семьи, пережившей (и переживающей!) и сталинские репрессии, и личные любовные невзгоды, играется в тесноте, буквально между рядов, где установлено немного реквизита — кровать, стол, кадка с пальмой. И эта находка сценографа Моники Пормале — одно из главных достоинств спектакля. Красная обивка кресел (один из зрителей сравнил ее с кровавым морем) точно срифмовалась с содержанием пьесы. Зал превращается то в коммунальную квартиру, то в собор, то в филармонию, то в Белорусский вокзал.
Второе, но не последнее сильное звено спектакля — актерские работы. Не все пока играют ровно, но ради Евгении Симоновой и Татьяны Орловой в роли сестер-антагонисток стоит побеспокоиться о билетах.
«Последний срок»
МХАТ им. М. Горького
В отличие от Людмилы Петрушевской Валентин Распутин уже не сможет высказать режиссеру Сергею Пускепалису всё, что он думает о новой постановке его повести «Последний срок». Наверное, тоже нашел бы к чему придраться. Допустим, к пафосной декорации. Или к тому, что горькую распутинскую прозу в МХАТе играют как шукшинскую, немного переборщив с юмором, «облегчив» историю умирания старухи Анны. И что выбор на роль старухи 39-летней Елены Коробейниковой — возможно, не самое удачное решение. Хотя актриса очень старается, но это же не комедия, где допустима такая возрастная вольность... Впрочем, история театра знает подобные случаи: в 1974 году Алла Демидова, которой тоже не было и сорока, пронзительно и убедительно сыграла на Таганке старуху Василису Мелентьевну в «Деревянных конях».
Спектакль Театра на Таганке я вспомнил не случайно: в свое время роль Василисы Демидова передала актрисе Надежде Маркиной. А сейчас Маркина — главная звезда «Последнего срока». Эта прекрасная актриса получила широкую известность и несколько престижных наград, сыграв заглавную роль в фильме Андрея Звягинцева «Елена».За свою Мирониху, сыгранную мощно, с драйвом, Маркина вполне заслуживает «Золотой маски», если эксперты и критики вспомнят наконец дорогу во МХАТ имени Горького...
«Как важно быть серьезным»
Театр им. Моссовета
Новую работу Виктора Шамирова нельзя отнести к бесспорным удачам. В том же Театре им. Моссовета, который после смерти его многолетнего лидера Павла Хомского уже третий год находится в состоянии некой творческой растерянности, у этого режиссера были спектакли, поставленные гораздо изобретательнее. В данном случае ничего интересного в режиссерском решении найти не удалось. Как и самого решения. Спектакль держат остроумный текст Оскара Уайльда и актеры, известные по сериалам. А еще это тот случай, когда можно смело сказать, что художник по костюмам спас спектакль. Костюмы и декорации от Андрея Климова публика встречает аплодисментами. Но можно ли назвать это весомой причиной для культпохода?
«Человек из Подольска»
Dрамтеатр НАШ
Иногда зрительский восторг испытываешь там, где не рассчитывал. Ну много ли москвичей и гостей столицы слышали про Dрамтеатр НАШ? Раздражает уже само его название с этой написанной латиницей буквой D. А между тем попадаешь в старинный подвал, который именуется культурным центром «Хитровка», и находишь то, чего нет в солидных и академических залах: живую жизнь.
Пьеса Дмитрия Данилова «Человек из Подольска» признана чуть ли не современной классикой. Ее активно ставят по всей стране. Вот и Яков Ломкин, известный как актер и режиссер знаменитого «Сатирикона», а ныне создавший свой маленький театр, взялся за этот острый и популярный материал. История молодого человека из Подмосковья, лузера, попавшего в столичный полицейский участок и проходящего через неожиданные интеллектуальные пытки, представлена так, что зрители чувствуют себя ее соучастниками. Ломкин и его артисты доказали, что ставить новые тексты — гораздо честнее, чем паразитировать на классике, оставляя от шедевров рожки да ножки.
«Крошка Цахес»
Театр им. М.Н. Ермоловой
После этой премьеры ермоловцев, «фантастической трагикомедии», у меня появился хештег, которым в социальных сетях буду обозначать плохие спектакли: #полный цахес. Это выражение придумал не я и не великий немецкий сказочник Гофман, чье имя стоит на афише, а создатели спектакля — драматург Ольга Федянина и режиссер Кирилл Вытоптов. И оно не раз произносится со сцены.
История про злого карлика переписана, переосмыслена и перенесена в наши дни. Реальность соединена с мистикой. Цахес (его играет Василий Березин) — молодой, высокий и симпатичный доставщик еды, который присваивает себе чужие таланты и начинает манипулировать окружающими. Но то, что, возможно, выглядит привлекательно в пересказе, в зале смотреть и слушать мучительно. Зрелище монотонное, меланхоличное и местами просто бессмысленное.
Трудно быть объективным по отношению к спектаклю, который совсем не понравился, который не спасают ни богатая двухуровневая декорация (сценограф Нана Абдрашитова), ни участие одной из любимых актрис — на роль феи приглашена Роза Хайруллина, хотя играть ей, по сути, нечего.
Худрук театра Олег Меньшиков бодро заявлял в интервью, что эта постановка «займет достойное место в нашем репертуаре», но я уверен, что спектакль Вытоптова — не жилец и зритель против «полного цахеса» проголосует рублем. А Олегу Евгеньевичу я бы задал лишь один вопрос: потратил бы он как продюсер на этот спектакль не бюджетные деньги, а свои собственные?
Влад Васюхин, «Известия»
