Когда-то в 90-х М.Л.Гаспаров написал: “Горький – замечательно интересная фигура. Сейчас его не любят за его советскую официальную славу… Но когда о политике забудут и займутся им как писателем, то найдут много интересного”.

Юрий Иоффе поставил на малой сцене Театра имени Вл. Маяковского, в сущности, забытую пьесу “Чудаки” (одно из исключений: спектакль Анатолия Праудина в омском “Пятом театре” лет 8 назад) и подтвердил мысль о том, что проблемы и психология горьковских героев отнюдь не канули в Лету.

Действие “Чудаков” разворачивается во дворе перед деревянной, хлипкой стеной дома с покосившимся забором. Художник Анастасия Глебова вместе с режиссером намеренно исключает из антуража упомянутые в ремарках драматурга сосновый лес, веранду, гамак, считая их штампами. Стрекотание сверчков в самом начале спектакля заглушается гулом поезда, создатели постановки всячески изгоняют из атмосферы какие-либо намеки на дачную романтику. Да, пожалуй, и на романтику вообще. Включая в текст “Песню о Буревестнике”, “Легенду о Марко”, они посмеиваются над текстами Горького, впрочем, звучащими ныне откровенно пародийно.

Давно замечено, что в “Чудаках” классик проговаривается, вложив в уста писателя Константина Мастакова много личного. Именно его монологи содержат любимые идеи Горького – “упорного поклонника и создателя возвышающих обманов”, как назвал его Владислав Ходасевич, считавший девизом Алексея Максимовича строчки Беранже, которые цитирует в “На дне” Актер: “Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой”.

Юрию Иоффе несимпатичен Мастаков, свою задачу он видит в том, чтобы вывести на чистую воду героя, толкующего о высоком, но в жизни ведущего себя отнюдь не благородно.

Мастаков, каким играет его Евгений Парамонов, – большой, эгоистичный, безответственный ребенок. Характерна тирада, которую он произносит в присутствии умирающего от туберкулеза революционера Васи (Роман Фомин): “Вам известен обычай омывать тело покойника? Давайте омоемся от пошлости и лени при жизни! Пусть все человечество в свой последний час предстанет чистым и прекрасным… пусть оно погибнет с мужественной простотой, с улыбкой!”. Режиссер делает акцент на этой фразе. Внимательно читая пьесу, он обращает внимание на главную особенность героев “Чудаков”: все они равнодушно относятся к смерти ближнего, последние дни Васи, как и его кончина во втором акте, никак не отражаются на течении их жизни. Юрий Иоффе хочет показать, как растворенная во всех персонажах горьковская философия – его неприятие страдания и сострадания (“жалость унижает человека”), разобщает людей, лишая опоры.

При желании в драматургии Горького можно увидеть параллели с пьесами Чехова. В “Чудаках” есть явная перекличка Мастакова с Тригориным (из кармана то и дело извлекается записная книжка), доктор Потехин безнадежно влюб-лен в жену писателя, Елену, отставной полицейский Самоквасов (Виктор Довженко) – в невесту Васи Зину. “Пуды любви” никого не делают счастливыми. Безответное чувство приводит Николая Потехина (Игорь Евтушенко) к озлоб-ленности. Старший Потехин (Виктор Власов) – скептик и парадоксалист не способен ни пожалеть, ни понять своего сына. “Не удался ты у меня!” – говорит Вукол, прощаясь с Николаем, возможно, навсегда. – “И ты тоже не очень удался”, – вторит Николай.

В спектакле Иоффе нет привычного осовременивания текста, как и дотошного воспроизведения эпохи написания пьесы. Ария Демона “На воздушном океане”, звучащая с граммофонной пластинки в волшебном исполнении Шаляпина, содержит важные слова: “без руля и без ветрил”. По сути, именно так живут герои пьесы.

“Чудаки” писались в 1910-м на Капри, куда к Горькому по очереди приезжали законная жена Екатерина Павловна Пешкова с Максимом и Мария Федоровна Андреева (отношения с Андреевой к тому моменту дали трещину). Этот биографический мотив явственен в “Чудаках”.

В спектакле великолепный женский ансамбль, где каждая роль “прописана” подробно и чудесно сыграна. От мудрой, пожилой Медведевой (Людмила Иванилова) до молодых героинь – Зины (Наталья Палагушкина) и Саши (Анастасии Цветанович).

Лидирует в этом квинтете Елена – Наталья Филиппова. Ее первое появление в какой-то нелепой соломенной шляпке с козырьком рисует героиню близорукой чудачкой. Кажется, только она и не замечает измены боготворимого ею мужа. Постепенно мы понимаем, чего стоит этой проницательной женщине участь жены писателя, уверенного в своем праве на увлечения. Жертвенная любовь – роль, которой она остается верна до конца.

Одна из лучших сцен – поединок с возлюбленной Мастакова Ольгой в исполнении Дарьи Поверенновой, где победа (конечно, пиррова) на стороне Елены.

В финале происходит примирение Елены и Мастакова (характерная деталь – все эпизоды второго акта идут на фоне отпевания покойника). Объятия супругов, очередные восторженные слова Константина о счастье не похожи на хэппи-энд. Мокрое от слез лицо Елены без слов говорит о том, что в жизни этой пары ничего не изменится.