Этьен Декру, строгий отец актёрской школы «mime pure», этому спектаклю театра им. Маяковского, думаю, улыбнулся бы. Здешние герои – мимы, пусть и в очень театральных обстоятельствах. Они поневоле верны законам жанра: в мире, придуманном французской писательницей Аньес де Лестард, слова стоят денег, а нищая семья мальчика Филлеаса – мать, отец, сестрёнка – вынуждена побираться, чтобы накопить даже на самые примитивные существительные. По-клоунски жалобно растягивая имеющиеся междометия и подыгрывая себе на укулеле, бубне, мелодике, они ходят вдоль зрительских рядов: «Няяя…Ня-няяя… Ня-няяя-няя…». Зрители кидают в шляпу купюры, но бедственное положение персонажей не меняется: всё захапал мафиози в котелке и с тоненькими усиками.
Слова производит Фабрика. Длинная ржавая труба-многоножка рассекает сцену по диагонали. Перед тем, как высыпать в мир новую порцию неоновых лампочек, она кричит сиреной и пускает жутковатый пар. Вроде бы – общественное благо, но слова достаются самому смелому и наглому, жуликоватому герою Евгения Матвеева. Поэтика суровых 1990-х отражена в эстетике французской пантомимы 1920-х.
Неоновых светлячков «Папа Оскара» хранит в ржавой бочке. Злодей встаёт на неё ногами и потирает пальцы в ожидании наживы. Пока бедняки выворачивают пустые карманы, малышка в чепчике, младшая сестра Филлеаса (Валерия Куликова), снимает с шеи и протягивает узурпатору – нет, не крест – пустышку. Он отвечает ей гримасой брезгливости и воротит нос.
Хоровод товарно-денежных отношений, игра в коммерцию, которой на самом деле нет, прерывается в спектакле мистическим откровением. Дети, толстый флегматик Оскар и мечтатель Филлеас, разыгрывают безмолвную партию, на кону – любовь прекрасной Сибеллы. «То ли девочка, а то ли виденье» в вишнёвом платье и с красными волосами появляется из темноты. В её руках металлофон, на губах загадочная улыбка. Мир замирает.
В голубом сне Филлеас наматывает клубок, не зная, что к концу нити привязан трёхколёсный велосипед Сибеллы. Она подкатывается и трогает его за спину – бу! Вот они и познакомились: в стране Морфея, где все желанное ещё и пугает.
В день рождения возлюбленной пухлик Оскар, не умеющий улыбаться, произнесёт впечатляющую речь: «Я люблю тебя всем сердцем, моя Сибелла. Придёт время, и ты выйдешь за меня замуж». У Филлеаса будут только три слова. Когда над Фабрикой поднимался ветер, ему пожертвовали последнее, пойманное сачками: «вишня», «пыль», «стул».
Для молодого режиссёра Ольги Лапиной, окончившей, как и часть актёров спектакля, курс Олега Кудряшова в РАТИ-ГИТИС (2011), «Фабрика слов» – первый детский спектакль в России. До этого она работала преимущественно в театрах Литвы, где делала театральные постановки и организовывала фестивали театра для детей. Вместе с литовским художником Мариусом Яцовскисом , композитором Павлом Акимкиным и актерами она насочиняла, накрутила на крошечную сказку целый фантастический мир в деталях и сделала это парадоксальными средствами. Алексея Золотовицкого выпустили на сцену только как музыканта – он оттеняет игру коллег игрой на аккордеоне. Ни за что не догадаешься, но роль Оскара доверили играть монтировщику Роману Потапову: его органика идеально подходит. Действие разворачивается между двух амфитеатров зрительских рядов: как человек, изведавший всё, рекомендую места на левой стороне, ближе к центру.
Прямолинейная социальная сатира пантомимных этюдов к концу спектакля утопает в романтическом флёре. Взаимная симпатия Филлеаса и Сибеллы примиряет две семьи: именно отец Оскара дарит парочке слово, жизненно необходимое в ситуации нежности – «еще». По сцене разлетаются сотни синих лучей, в тишине поцелуев смыслы наполняют воздух. И больше никаких противоречий.
Александра Солдатова, Проект «Лучший из миров»
Оригинальный адрес статьи
