Евгения Симонова в театре имени Маяковского служит 40 лет, где у нее было множество ярких ролей. Но роль Софьи в спектакле «Русский роман», главной женщины в жизни гения русского романа Льва Николаевича Толстого, пожалуй, впервые соответствует масштабу таланта и личности самой актрисы. Не случайно именно за эту роль народная артистка России номинирована на премию «Золотая Маска». Номинаций на главную театральную премию страны у этого спектакля в общей сложности пять. Это и сам спектакль, и режиссер-постановщик, художественный руководитель театра Миндаугас Карбаускис, и даже автор пьесы, по которой и поставлен спектакль, литовский драматург Марюс Ивашкявичюс. Драматург написал пьесу в духе времени, когда многие согласны с утверждением «мысль материальна», а ученые приходят к выводу, что наш мир состоит из энерго-нформационых полей. Значит, какие-то события в своей жизни мы формируем сами. Марюс Ивашкявичюс эти соображения практически подтверждает: «Русский роман» – это своеобразная семейная сага, вариация на тему романа «Анна Каренина», в которой Лев Николаевич Толстой выступает не только как автор своего шедевра, но и как автор своей же семейной драмы. Бывают романы, построенные на жизни автора. Но бывают и такие, которые в будущем строят жизнь автора. Либо ее ломают. И тогда в этом слиянии реального и художественного автор становится самой трагичной фигурой своих творений».
Перед режиссером-постановщиком стояла непростая задача – найти сценическое воплощение этих идей. Миндаугас Карбаускис достойно с ней справился, расставив акценты на самых важных моментах драмы. Но зрителям придется поломать голову над сюжетом, прежде чем все встанет на свои места.
«Все смешалось в доме Облонских» - первое, что приходит на ум при беглом знакомстве с программкой спектакля, больше похожей на киносценарий. Сначала будет Пролог: «Везде и нигде». Как всякий большой роман, спектакль разбит на две части. В первой зрителю предстоит побывать в ХIХ веке, сначала в гостях у Левина в селе Покровском, потом в Москве, в доме его возлюбленной Кити, опять вернуться в Покровское, затем еще раз отправиться в Москву. Ближе к концу Первой части, то есть первого акта, перенестись в век ХХ, в имение графа Толстого. А во второй части и вовсе оказаться внутри романа «Анна Каренина», чтобы затем опять совершать путешествие во времени и пространстве, перемещаясь из Москвы века ХIХ в Ясную Поляну начала века ХХ. В общем, голова идет кругом от этих «перемещений». Но вот открывается занавес, спектакль начинается, и оказывается, нет в нем никакой путаницы. Вполне закономерно появление героев из «Анны Карениной», романа, в котором по признанию самого Толстого ему «была близка мысль семейная». Но и в романе, и в судьбе самого писателя эта жизнь семейная потерпела крах. Драматург Марюс Ивашкявичюс признался, что именно это и взял за основу своей пьесы. Это пояснение драматурга – ключ к пониманию необычной, довольно сложной структуры спектакля, где самой трагичной фигурой предстает Софья Андреевна, а о личной драме самого Льва Николаевича приходится только догадываться. Сам он в спектакле так и не появится. В Прологе зрители услышат как будто его голос из вечности. Но, может, этот голос лишь звучит в голове самой Софьи (именно по под этим именем она выведена в спектакле), задающей туда, в вечность, мучающие ее вопросы?
Спектакль начинается как бы с конца: Льва Толстого уже нет в живых. По мере развития сюжета он словно и присутствует, но где-то там, далеко. Хотя к нему постоянно будут обращаться члены семьи, жена, а потом и все те «биографы», которые слетятся в Ясную Поляну как стервятники. Итак, Пролог. На вокзале – Софья в окружении группы людей с красными клоунскими носами на лицах. Маленький, но очень важный штрих, растолковать который доведется лишь к концу этой драмы. Все в черно-серых одеждах - эти цвета вовсе не случайно преобладают на протяжении всего спектакля. Декорации (пространство оформлял Сергей Бархин) сведены до минимума: устремленные ввысь колонны в глубине, стог сена на заднике и дым паровоза. Железная дорога еще возникнет по ходу действия как некое объединяющее начало трагической развязки в судьбе Анны Карениной и ухода из жизни самого Льва Толстого. Первая часть спектакля-романа начинается в пустом доме Левина, переживающего душевные муки после унизительного для него отказа Кити. Его монологи дописаны драматургом, как, впрочем, и множество других текстов. Левин воспринимается как альтер-эго самого Льва Толстого. Взять хотя бы сцену объяснения Левина (артист Алексей Дякин) и Кити (Вера Панфилова) после размолвки. Он пишет на ломберном столе буквы, а Кити должна догадаться, что он хочет сказать. В спектакле у нее это плохо получается – она то и дело обращается за помощью к присутствующим дамам. Сам Лев Толстой именно таким образом пытался объясниться с Сонечкой Берс, правда, буквы писал на замерзшем стекле. Та же история и с Кити Щербацкой: то ли это героиня из романа, то ли Сонечка Берс, ставшая впоследствии Софьей Андреевной Толстой.
Очень важна сцена, где Левин передает Кити свой интимный дневник. Он хочет быть предельно честным со своей спутницей жизни. Но эта честность в спектакле обернется драмой уже в отношениях Толстого с Софьей, которая будет буквально изводить мужа своей ревностью. Даже после его смерти примется выяснять отношения с крестьянской бабой Аксиньей , уже старой женщиной, о связи мужа с которой она узнала из его дневников. Не осознавая, сколь унизительны эти «выяснения отношений» вовсе не для Аксиньи, а для нее самой. За душу берут страдания и муки жены гения, Софьи, женщины бесконечно преданной семье и мужу, которого она безгранично любит и при этом патологически ревнует: к творчеству, к пышногрудой бабе-крестьянке и даже к собственной дочери Саше, которая была особенно близка с отцом.
Всю эту гамму чувств убедительно и достоверно передает Евгения Симонова. Если внимательно вслушиваться в то, что она говорит по воле драматурга, всматриваться в ее действия, то невольно приходишь вот к какому выводу: Софья Андреевна, действительно, безгранично любила мужа, но любовью собственнической. О таком чувстве обычно говорят: «готова задушить своей любовью». Драматург представляет зрителю Софью как личность едва ли не равную по масштабу своему гениальному супругу. Такой, кстати, и играет ее Евгения Симонова, не позволяя своей героине нигде опускаться до мелочности, даже в своей истеричности. Что было ее проблемой, так это постоянное стремление к самоутверждению. Она хотела быть причастной ко всему, что касалось Льва Николаевича, и не в последнюю очередь к его творчеству, потому и переписывала не по одному разу от руки его романы. Вспомнились тут рассуждения Митрополита Антония Сурожского о любви: «И нет ничего удивительного, что те, кто становятся жертвами такой нашей любви, молят Бога о том, чтобы их любили поменьше. Это очень важно. Ведь если нам станет ясно, что наше поведение с теми, с кем у нас наилучшие отношения, есть в основе своей поведение хищника - что же сказать об остальных?». Остальные в «Русском романе» - это и дети Толстых, которые постоянно требовали от отца проявлений знаков внимания как от простого смертного. И уж вовсе настоящими хищниками предстают в спектакле все те биографы, во главе с другом семьи Чертковым (потрясающее перевоплощение актрисы Татьяны Орловой), которые к концу жизни писателя собрались в его доме. А вот разобраться, кого к этим «остальным» можно отнести в треугольнике Анна Каренина-Вронский-Каренин, довольно сложно. Их появление на сцене необходимо для воплощения главного замысла драматурга.
И еще один важнейший момент драмы – железнодорожный полустанок, на котором закончит свой жизненный путь великий писатель. И в каком окружении!.. Тот же Чертков и иже с ним. Они не подпустят Софью к мужу даже для прощания. Режиссерская находка - крошечное окошечко, через которое они изволили с ней общаться. Им не было до нее никакого дела. Главное, уловить, услышать, что скажет гений в последние минуты своей жизни, чтобы потом на его славе сколотить собственный капитал.
Непреложный и ужасный закон жизни, на котором акцентируют внимание создатели спектакля –каждый стремится тем или иным способом заработать на чужой славе. Дети Льва Николаевича не исключение. Его сын Лев Львович все пытается ваять скульптурный портрет отца ради своей «минуты славы». А сын Илья после смерти отца и вовсе будет выступать в каком-то американском кабаре-театре со сценками из их семейной жизни. О чем сам без тени смущения сообщит матери: «перед нами клоуны, после нас акробаты». Вот вам и разгадка тех самых клоунских носов, которые появились в Прологе. Это ли не истинная драма …И финал семейного русского романа: Софья Андреевна в одиночестве будет доживать свою жизнь. В Эпилоге по воле режиссера-постановщика ей позволят собрать за обеденным столом всю семью, включая давно умершего Ванечку. Но это лишь в мечтах… Анна Каренина (красавица Мириам Сехон) сделает попытку стать счастливой, соединив несоединимое: мужа Каренина (Сергей Удовик) и любовника Вронского (Павел Пархоменко). Но в итоге уйдет от них, и видимости счастья предпочтет смерть под колесами поезда. Сам Лев Толстой, придумавший судьбу своей героини, закончит земное существование, сбежав от семьи, от Софьи, от той атмосферы в доме, которая стала для него невыносимой. «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Этими словами Толстой начинал свой роман «Анна Каренина».
Непростой для понимания, не всегда ровный по воплощению замыслов, временами откровенно затянутый из-за обилия монологов, спектакль «Русский роман», безусловно, достоин занять место в числе лучших театральных постановок последнего времени. Помимо абсолютной органики на сцене Евгении Симоновой невозможно не отметить еще одну актрису, Татьяну Орлову. Яркая, самобытная, она запоминается всегда. В «Русском романе» она просто бесподобна. Режиссер доверил ей здесь сразу две роли. Сначала это Аксинья, баба 75 лет, с которой когда-то у графа Толстого была связь. А потом она же появится уже как «друг семьи Чертков». И будет столь достоверна, что если кто-то из зрителей не удосужился заглянуть в программку, ему и в голову не придет, что в этом образе на сцене актриса Татьяна Орлова. За эту роль она также выдвинута на премию «Золотая Маска» в номинации «актриса второго плана».
Какой урожай «Масок» соберет в результате «Русский роман», нам еще предстоит узнать. Пока же сам спектакль собирает полные залы.
Эвелина Гуревич, «The Hollywood Reporter»
