"Бригадир, или Амуры в снегу"

Малая сцена в Маяковке - место непафосное: сотня с небольшим мест, шаткие стулья вместо кресел, видимость - как повезет... Но практика показывает, что именно в таких залах часто происходят вещи просто магические, и «Амуры в снегу» - тот самый случай. Стены кубического пространства убраны черным бархатом с наивными комками ватных снежков. «Румяная русская зима» - ремарка от автора. Затем взгляд останавливается на потертом пианино да дюжине табуреток. Не иначе ирония художника (Ирина Ютанина): ведь сколько насмешек досталось пресловутым «трем табуреткам» как атрибутам театральной халтуры и убогости 90-х! А здесь, считай, богато, да и табуретки эти работают: актеры на них сидят, лежат, скачут и даже ими дерутся. Но есть и абсолютный шедевр декорации - волшебная шкатулка. Деревянная, расписанная в стиле XVIII века, с выпуклым зеркальцем внутри и открывающимися со всех сторон крышками-дверками. В общем, вполне музейная вещица, только... двух с лишним метров в высоту. Из нее-то и появляются поочередно герои, в ней-то и исчезают. Наверху у шкатулки стоит крошечный заснеженный домик - копия поместья Советника, где и будут развиваться события. С первыми музыкальными аккордами в его окошках зажигается свет - и это так трогательно, что сразу начинаешь влюбляться в спектакль.

Фонвизиным нас перекормили в детстве. Его нравоучительного «Недоросля» все проходили в школе, но ничего, кроме хрестоматийной фразы «не хочу учиться, а хочу жениться», у большинства в голове не застряло. А между тем писатель-то очень хорош! К счастью, его пьеса «Бригадир» отторжения не вызывает. В Театре Маяковского ее переименовали в нечто зефирное - «Амуры в снегу». Вполне водевильное название, тем более что постановка Екатерины Гранитовой именно водевиль и есть: либретто - Юлия Кима и Леонида Эйдлина, музыка - Григория Ауэрбаха. Вещь получилась очень театральная, зрелищная, да еще и про любовь, с правильным резюме - «ты не слушай никого, кроме сердца своего». Начинается со сватовства: Бригадир с женой и сыном наносят визит семье Советника, чтобы посвататься к его дочке. Но 25-летний Иван только что из Парижа, и провинциальная Софья ему не нравится. Да и он ей - она-то сохнет по своему учителю Добролюбову. То есть у деток не складывается, зато в это время у их родителей случаются сплошные амуры...

Легкая комедия, где необходимо не только драматически играть, но и много и профессионально петь, - жанр совсем не легкий. Однако с каким изяществом исполняется буквально всем актерским ансамблем! Чуткие, красивые голоса и редкая душевность делают спектакль необычайно русским по духу, а изобретательная режиссура Гранитовой, благодаря которой прононс перекликается с грохотом ведра, лаковые башмаки соседствуют с валенками, а ароматы духов смешиваются с запахом водки, - русским по форме, что полностью совпадает с идеей самого Фонвизина. Замечателен новоиспеченный французик - весь в гипюре, блестках, рюшах и кудрях - Иван-Жан в исполнении Виталия Гребенникова. Его словечки и интонации - «абсольман», «дезабилье», «симпатик», «комси-комса» - тоже отменные водевильные краски. Обладатель сразу нескольких актерских козырей: обаяния, незаштампованности, серьезного вокала (лирический баритон), пластичности, Гребенников так подает своего капризного и глуповатого героя, что... невольно очаровываешься им. Впрочем, тут что ни актерская работа, то драгоценность. А еще особого обаяния постановке придает тот факт, что поют актеры не под фонограмму и даже не под оркестр, а под аккомпанемент нервного, артистичного пианиста-виртуоза Александра Браже, из-под пальцев которого вдруг рождаются звуки, которые словно видны в воздухе...

Мария Сперанская

"Театральная касса", февраль 2009 г.